Реальная политика

      Год спустя после российско-украинского газового кризиса, приведшего к перерыву топливных поставок в ЕС, в Брюсселе и в европейских столицах вновь поднимается вопрос о возможности нового срыва в поставках будущей зимой. Как известно, «Газпром» обеспечивает 25% потребности ЕС в газе. Из них 80% поставляются через три украинские основные газовые магистрали. Как Россия, так и ЕС зависят таким образом от Украины как транзитной страны. Но и Украина, в свою очередь, зависит не только от доходов за транзит, но также и даже в еще большей мере от поставок российского газа для внутреннего рынка. В данном случае мы имеем дело с чреватой конфликтами тройной взаимозависимостью, которая ставит и дипломатов, и предпринимателей перед большими проблемами. Спор об альтернативных маршрутах перевозки ведется с 2006-го, со времени первого транзитного кризиса, затронувшего ЕС. Речь идет о том, позволит ли снижение уровня транзита через Украину за счет прокладки других газопроводов в обход ее уменьшить ее стратегическое значение. На повестке дня (если говорить о самых значительных проектах) появились такие газопроводы, как «Северный поток», «Южный поток» и Nabucco. Они, как предполагается, могли бы исключить украинскую помеху.
Правильно ли это положение и можно ли его обосновать? Автор этой статьи думает, что нет, и намерен в дальнейшем разъяснить свою позицию.

Издержки транспорта

Для начала поговорим об издержках альтернативных маршрутов транспортировки перевозки и сравним их с инвестициями, необходимыми для модернизации украинской инфраструктуры. Действительно, украинская газовая транспортная система создавалась 30–40 лет назад и поэтому должна срочно модернизироваться. Техническое отставание приводит к постоянному росту издержек. Однако транспортная система располагает гораздо большей пропускной способностью, чем используемая сегодня. Это ведет к энергопотерям, а перерывы из-за технических проблем становятся все более вероятнее и обусловливаются не только политическими решениями. Сегодня «Нафтогаз», украинское государственное общество, оценивает необходимые издержки модернизации в сумму до 4,6 млрд. евро. Если мы противопоставим этой сумме издержки на сооружение трех упомянутых альтернативных трубопроводов, то мы получим 20–24 млрд., то есть для каждого проекта потребуется порядка 6–8 млрд. евро. Встает вопрос, могут ли отдельные фирмы или даже государства позволить себе роскошь такой пустой траты только по политическим соображениям и с учетом того, что мы точно даже не знаем. Какие потребности в газе будет иметь Европа в 2030 году? Здесь появляется второй аргумент: неизвестность потребности ЕС в газе во временном измерении. На европейском энергетическом рынке происходят сейчас серьезные изменения, связанные с процессом законодательного регулирования и растущим значением возобновляемых энергий. К этому стоит добавить заботу об энергетической надежности, в частности, в отношении не только России, но и Ближнего Востока. И, наконец, нельзя исключать технологические перемены, обусловленные глобальным экономическим спадом, который вызывает более активное участие государства прежде всего в проектах, связанных с инфраструктурой и модернизацией. Все это ведет к тому, что мы точно не можем оценивать потребности Европы в газе в 2030 году. Однако именно подобная потребность обусловливает такие инфраструктурные проекты, как газопровод. Более того, существуют попытки связать друг с другом поставщиков и потребителей долгосрочными договорами. Такие эксперты, как, например, Крэйг Доу из CERA (Cambridge Energy Research Associates), оценивают, что потребление газа в Европе в 2030 году будет на уровне гораздо более низком, чем в 90-х годах прошлого века.

Роль Украины

Последний аргумент для сохранения украинского транзита и в качестве альтернативы новым газопроводным проектам состоит в том, что ни Россия, ни ЕС не могут просто упразднить своего капризного соседа. Они должны быть заинтересованы в том, чтобы добиться стабилизации ситуации в этой стране и ее позитивного экономического и политического развития. Газовый транзит стал чем-то вроде самоидентификации для Украины, и национальное владение газовой инфраструктуры превратилось в неприкосновенное кредо. Но и для России наличие сырья и особенно торговля газом – это не только часть ее идентичности, но и выражение ее связи с ЕС. В случае Украины транзит через ее территорию представляет собой нечто вроде моста между ЕС и Россией. Украина не хочет полностью принадлежать ни Европе, ни России, но, если исходить из политической полемики обеих сторон, она зависит и от тех, и от других.

Каковы, однако, необходимые предпосылки для такой посреднической роли Киева в транзитной торговле, для энергетической безопасности и торговой надежности, последовательности и стабильности в трансъевропейском газовом деле?

Для начала необходимо строго придерживаться договора между Россией и Украиной от 19 января этого года, касающегося поставок и транзита, и рассматривать его в качестве основы: так как до 19 января все было свалено в одну кучу и транзит, и поставка, отсутствовали ясные европейские договорные стандарты и были распространены бартерные сделки. Это привело к тому, что RosUkrEnergo, эта непрозрачная промежуточная структура, была исключена из бизнеса и этим повышен уровень ее прозрачности. Однако подобное решение затянуло украинское государственное предприятие еще глубже в водоворот финансового кризиса, хотя при этом финансовые показатели «Нафтогаза» улучшились. В пользу этого говорит рост внутренних цен на газ, достижение прозрачности отношений с другими фирмами, повышение энергоэффективности, возможное изменение в сторону повышения транзитных расценок.

Модернизация украинской газовой сети была не только предметом международной конференции инвесторов в Брюсселе 23 марта, но и прямых переговоров между Киевом и Москвой. Но поскольку «Нафтогаз» владеет национальной инфраструктурой, проведенная реформа должна будет затронуть и сетевую компанию «Укртрансгаз». Украинской стороне требуется разработать подробный план модернизации, в котором могли бы участвовать, согласно переговорной формуле, как международные кредиторы, так и европейские фирмы и с востока, и с запада – ЕС и Россия. Частью общих проектов могло бы быть также использование огромных украинских газовых складов, которые находятся у западной границы страны. Это наиболее подходящий момент, чтобы ЕС, Россия и Украина наконец закончили пагубную полемику вокруг альтернативных газопроводов. К чему «Северный поток», если месторождения на Ямале уже разрабатываются, и не лучше ли проложить вторую ветку – Ямал II? К чему Nabucco, если и без того непонятно, каким газом должен наполняться этот трубопровод, да и покупателей для него тоже пока нет. И к чему «Южный поток», если уже проложены трубопроводы еще в советский период, которые находятся на территории Украины и которые мы можем использовать? Вероятно, мы все должны быть благодарны Советскому Союзу за эту обширную газовую инфраструктуру, сооруженную на советские деньги. Нам вместе нужно ее модернизировать и с прибылью для всех участников использовать и 20 лет спустя после окончания холодной войны.